«Ты моя. Я все равно тебя найду» – с таких сообщений начинается сталкинг

«Ты моя. Я все равно тебя найду» – с таких сообщений начинается сталкинг. Сталкингом называют преследование другого человека в течение долгого времени, которое вызывает чувство страха, опасности и тревоги. Например, многочисленные нежелательные сообщения или телефонные звонки, шпионажа с помощью скрытых камер, прослушивающих устройств или GPS. В День противодействия сталкинга Inspired совместно с Amnesty International в Украине рассказывает историю активистки Яны Товпеко, что пострадала от сталкинга, а теперь делится советами, как бороться с его проявлениями юридически и с его последствиями психологически.

Яна Товпенко, активистка

Несколько лет назад я рассталась с человеком, с которым встречалась. Мы очень поссорились, я решила прекратить это общение. Он сказал, что не дает свое согласие на это. Начал писать через все доступные средства связи – то предлагал встретиться, то угрожал. Иногда имейлов, звонков, сообщений было по несколько десятков на день. Причем это не было «вбю», «зарежу», а осторожно так, завуалированно:

«то, что ты делаешь – очень опасно»,

«это меня не остановит, наоборот это для меня как игра, challenge»,

«ты сама знаешь, что к F20/F21 [согласно Международного классификатора болезней код шизофрении или вялотекущей шизофрении] лучше не доводить….»,

«есть десятки номеров, почта, телеграмм, и т. п…»,

«ты баниш – я нахожу способы 😉 » ,

«ты меня бросила как собаку!!!!! Не прощу – жди ответ»,

«Украина и Европа – очень маленькие»,

Писал, что радуется, что Стамбульскую конвенцию (прим. – международное соглашение Совета Европы по предупреждению насилия против женщин и домашнего насилия) в Украине так и не ратифицировали.

Он обвинял меня, что я не «умею договариваться». Писал, что я садистка и знущаюсь. Были от него имейлы с графиками «дежурств» под домом, где я живу.

Мне часто говорили, что я сама виновата, нагнетаю, я слышала: «просто заблокируй». Но иногда он писал с нескольких разных номеров телефонов, аккаунтов в соцсетях и почт. Я на все делала скрины. Иногда отвечала ему – просила прекратить, говорила, что общаться не хочу, потом – что буду жаловаться и писать заявление в полицию. Он звонил – я давала телефон родителям, чтобы уже они говорили, что я не хочу его слышать.

Я обращалась в полицию, говорила со следователем. Мне сказали, что это не преступление и смысла в заявлении нет, никто расследовать это не будет. Посоветовали блокировать его повсюду и не обращать внимания.

Мне было все время очень страшно. Я волновалась, когда надо было выходить утром на работу, возвращаться домой. Все время казалось, что он действительно будет ждать возле моего дома или офиса. Волновалась, чтобы ничего мне не сделал, ибо говорил: «Я больной, меня ничего не ждет, а у тебя уже жизнь впереди. Подумай». Кажется, у меня были панические атаки. Еще хотелось все время с кем-то говорить обо всем, что происходит. Было ощущение, что чем больше людей знает об этом – тем более я вроде бы защищена. Я все время смотрела в телефон. Не могла перестать читать сообщения, постоянно поступали (хотя знакомые советовали не читать вообще), на некоторые отвечала просьбой прекратить. Когда читала его сообщения, зявлялось ощущение, что я контролирую ситуацию, могу оценить степень риска.

Я обращалась в полицию, говорила со следователем. Мне сказали, что это не преступление и смысла в заявлении нет, никто расследовать это не будет. Посоветовали блокировать его повсюду и не обращать внимания.

Что мне помогло: в один момент я решила выкладывать на странице в фейсбуке скрины того, что он мне пишет, с хештегами за ратификацию Стамбульской конвенции. Написала ему предупреждение: что все его сообщение будет обнародовано, что я буду тегати его коллег, компанию, где он работает. Под моими постами было много комментариев, люди писали, что это шок, ужасно. Были и такие реакции: «чего ты не заблокируешь», «не обращай внимание», «зачем это всем читать».

Обнародование действительно помогло – он испугался, просил, даже предлагал деньги за удаление этих постов. На них было видно его имя, фамилию, номер телефона. В тот момент я уже много прочитала про сталкинг как явление, сознательно приняла решение, и вообще перестала отвечать на любые сообщения. Принципиально.

На самом деле мне очень повезло, что у него хорошая работа, он ведет активную социальную жизнь, ему важна репутация. И у него физически не было бы возможности дежурить под моей дверью. Также я чувствую, что провела работу над собой, «разделила границы» и осознала, что имею право не согласиться, дать отпор.

Что мне помогло: в один момент я решила выкладывать на странице в фейсбуке скрины того, что он мне пишет, с хештегами за ратификацию Стамбульской конвенции. Написала ему предупреждение: что все его сообщение будет обнародовано.

Сейчас раз в один-два месяца он пишет мне с каких-то фейковых аккаунтов в соцсетях (преимущественно когда я добавляю новые фото, меняю аватарку), вежливо просит добавить в друзья, розбанити его основной аккаунт. С этих же аккаунтов (пустых, без аватарки, разных) он смотрит мои «сторис». Я просто не обращаю внимание. От него уже давно нет угроз. Выкладывать что-то личное в соцсетях мне давно не хочется. Я стараюсь вести личные страницы так, чтобы не было точно понятно, где я и что делаю.

Последствия этой истории в моей жизни есть до сих пор. Это уже не такой сильный страх относительно этого конкретного человека, но я чувствую некоторую напряженность и повышенную чувствительность к тому, чего другие не замечают. Слушая, например, песню Maruv, понимаю, что меня задевает фраза «Give me love, give me love, You dont have a choice». Был случай, когда я познакомилась с человеком, она начала мне сразу слишком часто писать и звонить. По крайней мере мне так показалось, я увидела в этом какой-то нездоровый интерес. Сразу стало страшно, и я мгновенно дистанцировалась. Во время общения я выискиваю такие «красные флажки», будто пытаюсь предупредить ситуацию сталкинга в будущем.

Восстановиться мне помогают работа, обучение, общение с коллегами и друзьями. Мне очень повезло, что я активистка. Я более осведомлена о гендерно обусловлено, психологическое насилие. Также вокруг меня есть люди, которые понимают, помогают и поддерживают. А я, со своей стороны, буду делать все, что могу, чтобы проблема стала более заметной. Ибо психологическое насилие почти не говорят, его не воспринимают всерьез.

Сталкинг до сих пор остается невидимым в украинском обществе: пострадавшим часто советуют «просто не обращать внимания», несмотря на то, что проблема является довольно распространенной. Так, по словам директора департамента Национальных горячих линий и социальной помощи «Ла Страда-Украина» Алены Кривуляк, в течение 2018 года на «горячую линию» поступило 100 звонков с сообщениями о сталкинг; с начала 2019 года таких обращений уже 30. В основном это обращения от женщин, которых преследуют бывшие партнеры.

В Украине до сих пор не существует эффективных правовых механизмов, которые могли бы защитить пострадавших от преследования. Так, пострадавшие просто не могут обратиться за помощью в правоохранительные органы, поскольку статьи о «преследовании» не существует в Уголовном Кодексе Украины.

В течение последних двух лет также увеличилось количество звонков на Национальную детскую «горячую линию»: подростки, которые перед этим потерпели груминга в интернете (прим. – вхождение совершеннолетним лицом в доверие к ребенку с целью встречи и вступления в сексуальные отношения) или пострадали от секстингу (прим. – интимная переписка), так же имеют риск столкнуться со сталкингом. Практика возлагать вину на жертву и отсутствия эффективного законодательства для противодействия являются причинами того, что многие пострадавшие молчат и не могут получить помощь в случаях насилия.

В Украине до сих пор не существует эффективных правовых механизмов, которые могли бы защитить пострадавших от преследования. Так, пострадавшие просто не могут обратиться за помощью в правоохранительные органы, поскольку статьи о «преследовании» не существует в Уголовном Кодексе Украины. Есть лишь упоминание этого понятия в Кодексе об административных правонарушениях и в контексте домашнего насилия. В случаях насилия, в частности преследования, помочь психологической помощью и советами могут только на «горячей линии» «Ла Страда-Украина».

Дмитрий Гончаренко, партнер юридической фирмы Brightman

Сталкинг или любое другое посягательство на неприкосновенность частной жизни в Украине – запрещено. Независимо от того, преследуют вас в интернете или офлайн. У жертв преследования является ультимативное право на защиту не только в рамках конституции, но и в соответствии с положениями Уголовного кодекса.

Большинство случаев сталкинга попадают под запрет в рамках статьи 182 «О неприкосновенности частной жизни» Уголовного кодекса. Но это не единственная норма закона и ограничиваться ею не стоит. Например, защитить себя от сталкинга со стороны кого-то из родственников можно с помощью срочного запретительного предписания на приближение к вам. Это позволяет Закон Украины «О предотвращении и противодействии домашнему насилию». Если сталкер использует ваши личные данные, фото или видео без разрешения – это можно запретить на основании положения статьи 307 Гражданского кодекса Украины. Использование ваших паспортных данных, данных о здоровье, банковские счета и даже ваш номер телефона также является незаконным. Право на защиту таких персональных данных закреплено в Законе Украины «О защите персональных данных» и сопутствующих нормативно-правовых актах.

Оксана Покальчук, директор Amnesty International Украина

Законодательством многих стран сталкинг и преследования криминализировано. Например в США, Великобритании, Австралии, Австрии, Японии, Канаде. Наказание за преследование варьируется от штрафа до лишения свободы сроком до шести лет. Также распространенной является выдача защитного ордера. Однако даже в странах с прогрессивным законодательством существует серьезная проблема с его воплощением на практике. Например, статистика Великобритании показывает, что 8 из 10 человек, которых обвиняют в сталкинга, не привлекаются к ответственности. То есть после подачи свыше 10 тысяч заявлений о сталкинг в Англии и Уелси течение 2018 года только в 1822 подозреваемым предъявлены официальные обвинения.

В Украине не существует официальной статистики, но и преследование не считается преступлением, более того, оправдывается обществом как приемлемая практика, подобная «ухаживаний» или выражение симпатии. Соответственно, много кто не знает о том, что может себя защитить, многие боятся обращаться за помощью. Поэтому только временной динамике мы сможем увидеть реальные цифры. Но для этого необходимо увеличивать уровень осведомленности, чтобы пострадавшие не оставались один на один с преступником.

Большинство случаев сталкинга попадают под запрет в рамках статьи 182 «О неприкосновенности частной жизни» Уголовного кодекса.

Ситуацию могла бы изменить ратификация Стамбульской Конвенции, поскольку в статье 34 дано четкое определение понятия сталкинга, а также предусмотрены уголовная ответственность или введение «ограничительного предписания». Директор Amnesty International Украина Оксана Покальчук добавляет: «Ратификуваши конвенцию, правительство будет обязан внести в национальное законодательство соответствующие нормы, прописать определение понятия сталкинга и переслудування. В перспективе правоохранительные органы смогут использовать эти нормы, чтобы привлечь преследователей к ответственности. Кроме того, конвенция возлагает на государство обязанность вести соответствующую статистику и разъяснительную работу в обществе. Конвенция дает возможность международного контроля над внедрением этих норм. Это важно, потому что многие законы в Украине просто не работают так, как надо».

В Украине существует онлайн-петиция в поддержку ратификации конвенции.

В том, что происходит, нет вины пострадавших, а в насилии всегда виноваты сами абюзери

Насилие могут осуществлять незнакомые люди, но, по словам исследовательницы сталкинга и автора книги «Stalking Victimization in the United States» Катрины Баум, в основном абюзерами выступают друзья, бывшие и нынешние партнеры. Иногда сталкинг может быть составляющей дальнейшего насилия в отношениях: партнер или партнерша может контролировать любое перемещение и все контакты, требовать постоянно сообщать о месте пребывания, предотвратить любую попытку выйти из токсичных отношений. В случаях, когда сталкинг является частью нынешних отношений, возрастает также вероятность применения физического и сексуального насилия.

Для жертвы последствиями сталкинга могут быть потеря веса, сна и аппетита, ощущение безысходности, изолированности, постоянного пребывания под надзором абюзера, депрессия, тревожность, социальная дисфункция, панические атаки.

Светлана Панина, психолог

Сталкинг – это вид психологического насилия. Обычно сталкинга испытывают люди, которые были в отношениях, поэтому последствия являются более серьезными, чем от насилия со стороны незнакомых людей. Да, есть сильнее доверие, мы знаем, на что способен партнер или партнерша. Абюзер может иметь большее влияние среди знакомых и знать личную информацию. Поэтому осуществляется давление на окружение, формируется негативный образ пострадавших. Это приводит к сложностям в семье, проблем с друзьями, социальной изоляции, проблем через негативный образ на работе. Это является постоянным стрессом, который может перерасти в депрессию, тревожные расстройства, обострение хронических болезней и развитие психосоматических заболеваний.

Восстановиться после пережитого опыта могут помочь:

1) Самопидтримка – в случаях насилия важно помнить, что в том, что происходит, нет вины пострадавших, а в насилии всегда виноваты сами абюзери. Такая самопидтримка поможет восстановить и сохранять внутренний ресурс, который позволяет противодействовать сталкинга.

2) Обращение к службам помощи – за помощью можно и нужно обращаться. Например, позвонить на «горячую линию» «Ла Страда-Украина», а также обратиться к Киберполиции. Несмотря на отсутствие понятия сталкинга в Уголовном Кодексе Украины действия абюзера могут подпадать под другие статьи.

Если сталкер использует ваши личные данные, фото или видео без разрешения – это можно запретить на основании положения статьи 307 Гражданского кодекса Украины.

3) Не молчать – в общем важно не замалчивать проблему и сообщать о преследовании друзей, родственников, знакомых. Если абюзер имеет доступ к близким, важно также сказать им об угрозе.

4) Повышать свою осведомленность о сталкинг – к сожалению, в Украине до сих пор мало знают о сталкинг и часто пострадавшие просто не могут идентифицировать насилие. Именно поэтому нужно читать о проблеме и обращаться за помощью в специальные центры, где могут помочь распознать насилие.

5) Обратиться за психологической помощью – в случаях сталкинга востребованной является и психологическая помощь, которую можно получить, позвонив на «горячую линию» «Ла Страда» или обратившись к специалисту.

Автор: Звенислава Щерба, активистка Amnesty International Украина